![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Утро на Воробьёвых...
Да, это было где-то тут. Вот так, наверное, тогда, в 1812-м тут и стоял Великий Корсиканец. Высился в своей легендарной треуголке, соединив руки за спиной, стиснув зубы и глядя вниз. В нетерпении покачиваясь с носка на каблук и обратно. А упёртые Иваны всё не несли и не несли ему ключ от своей столицы. Иваны – они такие, да. Унтерменши, что с них возьмёшь?
…Фюрер, а по совместительству - рейхсканцлер, верховный главнокомандующий и живой бог Германии с Воробьёвых гор смотрел на Москву...
Утро выдалось солнечным и по выглядывавшим то тут то там куполам церквей скакали весёлые яркие блики. «Надо же, а мне докладывали, что комиссары снесли все храмы…» - мысль промелькнула по задворкам сознания Великого Арийца и потерялась в череде других, куда более насущных. Более важных.
Ах, эта старая проститутка Судьба. Какой великолепный танец он с ней станцевал. Как летели годы, как горела и корчилась Европа в огне пожаров… Гибель Богов! И вот он тут. А перед ним – Москва. Последний акт драмы.
Где-то неподалёку взревело, залязгало, потянуло дизельных выхлопом. Фюрер не стал оборачиваться, и так прекрасно зная, что это такое. Танки. Они шли к Кремлю – к этой цитадели Красного дьявола. Там, на главной площади русских будет парад. Парад Победы. Что ж, это вполне закономерный финал. Очень, очень по-вагнеровски.
Вокруг царила весна – праздник рождения, но настроения это не поднимало. Слишком много осталось всего позади. Слишком много. Он, фюрер устал. Безумно устал. Теперь, конечно, можно будет отдохнуть… Какое-то время.
Фюрер усмехнулся этой идее и поглубже засунул руки в карманы шинели. Ему было зябко.
Позади Гитлера стояли двое. Вообще-то вокруг была куча народу – одного оцепления человек пятьсот, но ближе всех стояли двое. Один из них, молодцеватый генерал-майор, наклонился к своему соседу, низенькому очкарику в шляпе и тихо, боясь нарушить торжественность момента, спросил:
- Куда его теперь?
- Куда, куда… Верховный сказал – в зоопарк. И смотри у меня, Судоплатов, чтобы клетку чистую подобрали. И не кормили чем попало. Он, понимаешь, вегенетарианец.
- Слушаюсь, Лаврентий Павлович!..
Почувствовав за спиной начавшееся движение, фюрер в который раз печально подумал: «Нет, надо. Надо было стреляться. А то теперь… Эх, унтерменши. Что с них возьмёшь?»
Над Москвой вовсю стоял одуряющий май 45-го и к Красной площади шли танки…
…Фюрер, а по совместительству - рейхсканцлер, верховный главнокомандующий и живой бог Германии с Воробьёвых гор смотрел на Москву...
Утро выдалось солнечным и по выглядывавшим то тут то там куполам церквей скакали весёлые яркие блики. «Надо же, а мне докладывали, что комиссары снесли все храмы…» - мысль промелькнула по задворкам сознания Великого Арийца и потерялась в череде других, куда более насущных. Более важных.
Ах, эта старая проститутка Судьба. Какой великолепный танец он с ней станцевал. Как летели годы, как горела и корчилась Европа в огне пожаров… Гибель Богов! И вот он тут. А перед ним – Москва. Последний акт драмы.
Где-то неподалёку взревело, залязгало, потянуло дизельных выхлопом. Фюрер не стал оборачиваться, и так прекрасно зная, что это такое. Танки. Они шли к Кремлю – к этой цитадели Красного дьявола. Там, на главной площади русских будет парад. Парад Победы. Что ж, это вполне закономерный финал. Очень, очень по-вагнеровски.
Вокруг царила весна – праздник рождения, но настроения это не поднимало. Слишком много осталось всего позади. Слишком много. Он, фюрер устал. Безумно устал. Теперь, конечно, можно будет отдохнуть… Какое-то время.
Фюрер усмехнулся этой идее и поглубже засунул руки в карманы шинели. Ему было зябко.
Позади Гитлера стояли двое. Вообще-то вокруг была куча народу – одного оцепления человек пятьсот, но ближе всех стояли двое. Один из них, молодцеватый генерал-майор, наклонился к своему соседу, низенькому очкарику в шляпе и тихо, боясь нарушить торжественность момента, спросил:
- Куда его теперь?
- Куда, куда… Верховный сказал – в зоопарк. И смотри у меня, Судоплатов, чтобы клетку чистую подобрали. И не кормили чем попало. Он, понимаешь, вегенетарианец.
- Слушаюсь, Лаврентий Павлович!..
Почувствовав за спиной начавшееся движение, фюрер в который раз печально подумал: «Нет, надо. Надо было стреляться. А то теперь… Эх, унтерменши. Что с них возьмёшь?»
Над Москвой вовсю стоял одуряющий май 45-го и к Красной площади шли танки…
no subject
no subject